Цикл встреч «Осип Мандельштам. Поэт и город»: Вячеслав Ташкинов

11 февраля 2021

В Музее истории Дальнего Востока продолжаются встречи цикла «Осип Мандельштам. Поэт и город». 13 февраля героем проекта станет владивостокский музыкант Вячеслав Ташкинов, автор песни о Мандельштаме «Ося». Разговор будет посвящён значению стихотворений и личности поэта для Владивостока и отдельного человека.


Место: Главный корпус (ул. Светланская, 20)
Время: 13 февраля (суббота) в 15:30
Возраст: 12+
Билет: полный — 200 рублей, льготный — 100 рублей, дети до 16 лет бесплатно.

Встреча пройдёт после завершения кураторской экскурсии по выставке «Осип Мандельштам. Мальчишка-океан» от Александра Бондарева (начало в 14:00). Вячеслав Ташкинов, автор и исполнитель собственных песен, споёт некоторые из них, расскажет о том, как поэзия Мандельштама повлияла на его собственный творческий путь и ответит на вопросы гостей Музея истории Дальнего Востока. Среди значимых работ музыканта — переложение на музыку письма Надежды Яковлевны Мандельштам, создание художественного текста на основе биографического, документального, глубоко личного материала.

Последнее письмо Надежды Мандельштам своему мужу, Осипу Мандельштаму:

«Ося, родной, далекий друг! Милый мой, нет слов для этого письма, которое ты, может, никогда не прочтешь. Я пишу его в пространство. Может, ты вернешься, а меня уже не будет. Тогда это будет последняя память.

Осюша — наша детская с тобой жизнь — какое это было счастье. Наши ссоры, наши перебранки, наши игры и наша любовь. Теперь я даже на небо не смотрю. Кому показать, если увижу тучу?

Ты помнишь, как мы притаскивали в наши бедные бродячие дома-кибитки наши нищенские пиры? Помнишь, как хорош хлеб, когда он достался чудом и его едят вдвоем? И последняя зима в Воронеже. Наша счастливая нищета и стихи. Я помню, мы шли из бани, купив не то яйца, не то сосиски. Ехал воз с сеном. Было ещё холодно, и я мерзла в своей куртке (так ли нам предстоит мерзнуть: я знаю, как тебе холодно). И я запомнила этот день: я ясно до боли поняла, что эта зима, эти дни, эти беды — это лучшее и последнее счастье, которое выпало на нашу долю.

Каждая мысль о тебе. Каждая слеза и каждая улыбка — тебе. Я благословляю каждый день и каждый час нашей горькой жизни, мой друг, мой спутник, мой милый слепой поводырь…

Мы как слепые щенята тыкались друг в друга, и нам было хорошо. И твоя бедная горячешная голова и всё безумие, с которым мы прожигали наши дни. Какое это было счастье — и как мы всегда знали, что именно это счастье.

Жизнь долга. Как долго и трудно погибать одному — одной. Для нас ли неразлучных — эта участь? Мы ли — щенята, дети, — ты ли — ангел — её заслужил? И дальше идет всё. Я не знаю ничего. Но я знаю всё, и каждый день твой и час, как в бреду, — мне очевиден и ясен.

Ты приходил ко мне каждую ночь во сне, и я все спрашивала, что случилось, и ты не отвечал.

Последний сон: я покупаю в грязном буфете грязной гостиницы какую-то еду. Со мной были какие-то совсем чужие люди, и, купив, я поняла, что не знаю, куда нести все это добро, потому что не знаю, где ты.

Проснувшись, сказала Шуре: Ося умер. Не знаю, жив ли ты, но с того дня я потеряла твой след. Не знаю, где ты. Услышишь ли ты меня? Знаешь ли, как люблю? Я не успела тебе сказать, как я тебя люблю. Я не умею сказать и сейчас. Я только говорю: тебе, тебе… Ты всегда со мной, и я — дикая и злая, которая никогда не умела просто заплакать, — я плачу, я плачу, я плачу.

Это я — Надя. Где ты? Прощай».