Исследуем с музеем

29 сентября 2020

К своему 130-летнему юбилею Музей истории Дальнего Востока обратился к коллегам из разных музеев страны с просьбой рассказать о предметах, хранящихся в его фондах. Каждый текст отражает индивидуальное видение автора, раскрывая многообразие взглядов на музейные коллекции, и, вместе с тем, показывает любовь к уникальным экспонатам, будь то творения живой природы или рукотворные свидетельства прошлого.


Чайно-кофейный сервиз «Снопик»

Иван Гольский (Омск–Москва),
кандидат философских наук,
куратор выставочных и исследовательских проектов,
посвящённых керамике и фарфору

Чайно-кофейный сервиз формы «Снопик» прославил Артёмовский фарфоровый завод и Дальний Восток как за рубежом, так и внутри страны. Причём необходимо подчеркнуть: сервиз создавался не для конкурсов и выставок, а проектировался для массового выпуска с учётом технологичности формы и возможности механического декорирования, а также соотношения цены и качества. В 1966 году Художественный совет Приморского отделения министерства лёгкой промышленности дал оценку «отлично» сразу двум новым видам продукции завода. Это были чайный сервиз «Север» и чайно-кофейный сервиз «Золотые листья».

Формы сервизов создал Алексей Семёнович Песегов, а росписи — Анатолий Михайлович Северов и Валентина Ивановна Прочко. Их признали соответствующими мировым стандартам и отобрали для советской Торгово-промышленной выставки в Японии в городе Осака. Сервиз «Снопик» в росписи «Золотые листья» экспонировался на Всемирной выставке «ЭКСПО-67» в Канаде в городе Монреаль. А в 1972 году за этот же сервиз Алексей Семёнович Песегов получил первую премию на Выставке достижений народного хозяйства (ВДНХ) в Москве и стал лауреатом Всесоюзного конкурса газеты «Известия» на лучшие товары массового спроса. В июне 1973 года двум тонкостенным сервизам был присвоен «Государственный Знак качества», а вся продукция Артёмовского фарфорового завода была отнесена к первой категории качества.

23–24 ноября 1974 года во Владивостоке состоялась историческая встреча лидеров СССР и США Леонида Брежнева и Джеральда Форда по Ограничению стратегических вооружений. В качестве символа мира и дружбы американскому президенту преподнесли в подарок сервиз Артёмовского завода «Снопик».

Почему все были так воодушевлены достижениями заводских художников? Что особенного в этом весьма скромном сервизе «Снопик», чем он пленял и пленяет до сих пор сердца и экспертов, и потребителей?

Важно вспомнить, что первый в Приморском крае фарфоровый завод был построен в 1964 году в пригороде Артёма в посёлке шахтёров Угловое. И только в начале марте 1965 года здесь была произведена первая фарфоровая тарелка. Оперативно по всему СССР собиралась команда специалистов с действующих заводов, приглашались выпускники профессиональных училищ, обучались местные кадры. И спустя год уже были показаны выдающиеся результаты.

В ноябре 1964 года администрация строящегося Артёмовского фарфорового завода приглашает на работу сорокалетнего Алексея Семёновича Песегова — опытного скульптора-форматора Хайтинского фарфорового завода в Иркутской области. Уже к 1965 году он налаживает работу художественной лаборатории и формирует неповторимый фирменный стиль продукции завода.

За плечами у Песегова, уроженца Красноярского края, обучение в Одесском художественном училище им. М.Б. Грекова и усвоение традиций старинного сибирского фарфорового производства в Хайте. При этом в Приморье он не повторяется в своих произведениях. Атмосфера свободы хрущёвской «оттепели» и взаимное влияние художников и скульпторов разных национальностей, состоящих в команде, а также энтузиазм молодости рождают чистое и светлое искусство для радости жизни.

Важной составляющей удачного старта работы завода стала хорошая рецептура фарфоровой массы, которая сочетала местное и привозное сырьё. Технологи добились высокой белизны и тонкости фарфорового черепка, а художники с большим уважением отнеслись к полученному «белому золоту». Мода 1960-х годов на графический декор и рациональный орнамент содействовали успеху и выгодно подчеркнули белизну «артёмовского фарфора».

Форма сосудов в виде снопа пшеницы не нова. Известны образцы схожего силуэта дореволюционного производства фабрик Товарищества М.С. Кузнецова. Их можно с лёгкостью найти на портале Госкаталога музейного фонда РФ по запросу «сноп». И в этом сравнении мы безоговорочно убедимся в совершенстве форм кофейника и сливочника, созданных в Приморье. В оформлении старинной посуды было стремление передать натуралистически правдоподобную форму снопа с перечислением всех колосков, трав и цветов, случайно попавших под опоясывающую и стягивающую сноп веревку. Произведение Артёмовского завода, в свою очередь, стильно решает традиционную тему урожая хлебов и сытой жизни. Оно позволяет и ощутить радость узнавания, и насладиться художественным образом, и разглядеть символику страны рабочих и крестьян, и, главное, почувствовать тонкий вкус художника, преображающий своей доброй вещью повседневную жизнь.


Кораллы и ракушки Дальнего Востока

Юлия Глазырина (Пермь),
заместитель директора по развитию
Пермского краеведческого музея,
руководитель проектов «Открой пермский период»
и «Добро пожаловать в Антропоцен!»

Россию омывает двенадцать морей — Балтийское, Азовское, Чёрное, Белое, Баренцево, Карское, Лаптевых, Восточно-Сибирское, Чукотское, Берингово, Охотское, Японское. Но только один регион страны носит настоящее морское название — Приморье! Значит, при море, море рядом, и оно очень важно, жизненно необходимо.

Море порой коварно. То придёт, принеся влагу, жизнь, надежду. То спустя миллионы лет отступит, оставив планете на память волноприбойные знаки, окаменевшие в вечности, да ракушки, заброшенные танцем литосферных плит куда-нибудь на макушку горы высотой в четыре тысячи метров. Откуда там мел, в горах? Из морских раковин, конечно.

Вот морские раковины, красивые, дальневосточные! Эта похожа на шляпу, которую я бы с радостью надела в театр. Эта, с большими полями, подойдёт для променада на берегу. А эта притворяется ископаемой, вымершей — а сама-то всего на год меня младше! Собрана в Жёлтом море в 1986 году.

Что там, ниже уровня моря? Кораллы — их все знают: и что бусы из них знатные, и что они, бедняжки, от глобального потепления первыми страдают, не переносят его, так как очень нежные.

Там есть и раковины-брахиоподы, что значит «плеченогие»: нога, то есть стебелёк, соединяющий ракушку с внешним миром, у них растёт прямо из плеча — кожной складки под створкой. Нога, между прочим, очень важная штука: помогает и двигаться, и есть — а это, говорят, самое важное в жизни.

Двустворчатые моллюски похожи на пудреницы из комода мамы, не путайте их с брахиоподами: и те, и другие, казалось бы, «ракушки», а нет! У первых симметричны друг другу верхняя и нижняя створки раковины, а у вторых — левая и правая стороны створок.

Мшанки, мои самые любимые, были когда-то царицами морей, строили наравне с кораллами целые подводные горы — кораллово-мшанковые рифы. А теперь? Теперь живут в водосточных трубах, и о царской доле своей позабыли. Но если бы не мшанки, не кораллово-мшанковые рифы, не знать бы нам нефти — они впитали её, как пористые губки для посуды.

Где же найти тебя, море? Море настоящее, «мокрое», с купанием, прибоями, приливами и отливами, отдыхающими, морскими чудиками, выброшенными на берег стекляшками, музыкой, капитанами кораблей, большими парусниками и мощными танкерами, потерянными босоножками, опасностью, сопками на пологих берегах, ветром, море с радостью возвращений, протяженными заливами и Морским вокзалом ищите в Приморье, во Владивостоке — городе, владеющем морем.

А где же увидеть морские рифы прошлого? Это тоже не очень сложно. Поезжайте в Пермь, на Урал — туда, где 300 миллионов лет назад было море и самый-самый большой на планете кораллово-мшанковый риф. Море отступило, оставив в Предуральском прогибе протяжённое во времени «наследство» — оно сохранилось в виде солей, камней-бойцов по берегам уральских рек, окаменевших раковин и волноприбойных знаков — застывших на песке волн моря, которое ушло отсюда и больше не вернулось.


Стремена

Антон Лагутин (Москва),
археолог, историк,
начальник отдела межмузейных
и туристских проектов и программ «Мосгортур»

Сегодня стремена кажутся нам скорее приметой прошлого. Многие неоднократно видели их в исторических фильмах, а некоторые пользовались ими в конноспортивных комплексах и походах. Тем не менее по историческим меркам изобретены стремена были совсем недавно — всего лишь 1,5 тысячи лет назад. Первые достоверные сведения об использовании стремян в Китае относятся к IV–V векам нашей эры. От китайцев они попадают к тюркоязычным племенам, жившим тогда в Центральной Азии и на юге Сибири. В Европе стремена появляются во время Великого переселения народов вместе с гуннами.

Все это важно потому, что изобретение такой, казалось бы, мелкой детали конской упряжи оказало огромное влияние на мировую цивилизацию. Сможет ли всадник наносить сильные рубящие удары мечом, если он сидит на лошади без стремян? А стрелять из лука в любом направлении, ведь для стрельбы из лука нужно использовать обе руки? Именно благодаря изобретению стремян в арсенале средневековых азиатских воинов появилась сабля, а на западе стало развиваться легендарное европейское рыцарство. Конница, игравшая до того второстепенную роль в армиях древности, начала превращаться в кавалерию, которая была основной наступательной силой средневекового войска.

В каждом регионе стремя развивалось по-своему. В Европе, где достаточно рано стали использовать обувь с каблуком, а затем и шпоры, фиксации которых на сапоге помогал именно каблук, вошли в обиход стремена с узкой прямой подножкой. Стремена, которые мы видим сегодня в конноспортивных комплексах и на ипподромах восходят именно к этим европейским стременам. А в Центральной и Северной Азии, где носили обувь с мягкой подошвой, например, войлочные сапоги, подножка стремени наоборот становилась все шире и шире.

Такие стремена с широкой изогнутой подножкой распространены очень широко: от Дальнего Востока до Средней Азии и даже нижнего Поволжья. Именно они представлены в коллекции Музея истории Дальнего Востока имени В.К. Арсеньева.


Птицы Дальнего Востока

Мария Рахчеева (Москва),
кандидат биологических наук,
директор Государственного биологического музея
имени К.А. Тимирязева

Уссурийская сойка

Сойка — это представитель врановых птиц, то есть дальняя родственница ворон и сорок. В отличие от многих других врановых, сойку легко отличить по яркому, нарядному оперению.  Особенно заметно синее пятно на крыльях. Голова же бывает окрашена по-разному, это зависит от того, где живёт сойка. У европейских соек голова светло-серая, у кавказских — чёрная. У азиатских и дальневосточных соек голова окрашена в рыжий цвет.

Птицы эти относятся к оседлым, они практически не покидают место рождения, могут только время от времени откочёвывать на небольшие расстояния.

Голос у сойки ничем не примечательный, даже скучный. Как и у всех врановых, у неё очень развит интеллект. Удивительна её способность подражать голосам других птиц, некоторые сойки даже могут издавать звуки, чем-то напоминающие человеческую речь. До попугаев им, конечно, далеко — «речь» получается неразборчивой и невнятной. За такое умение эта птица получила кличку «сойка-пересмешница». Фанатам серии книг и фильмов «Голодные игры» эта птица хорошо знакома.

Сойки обладают ещё одной забавной чертой: уж очень они любят делать запасы на зиму. Эти птицы в еде не привередливы, питаются как животной, так и растительной пищей. Особенным деликатесом для них являются семена дуба, кедра и других деревьев. Именно их птицы и запасают осенью в большом количестве. Найти все запасы зимой невозможно, поэтому часть семян весной успешно прорастает и появляется новое дерево. Так сойки помогают распространятся деревьям. Нередко случается, что запасы сойки отыскивают другие птицы или белки.

Городские сойки не делают запасов на зиму. Птицы находят достаточно пищи в парковых кормушках, а также в мусорных баках и урнах. Если найденного им не хватает, то они воруют провизию, хранящуюся на балконах.

Мандаринка

Это необычная утка. Во-первых, она очень отличается от собратьев своей яркой окраской — с другой уткой её вряд ли перепутаешь. Обитают мандаринки в странах Восточной Азии, в России они гнездятся в Амурской и Сахалинской областях, в Хабаровском и Приморском краях. Устаревшее название этого вида — мандаринская, или китайская, утка. Кстати, в Китае мандаринами называли знатных богатых людей, которые имели право носить яркую одежду, потому эта утка и получила такое название.

Во-вторых, в России этот вид занесён в Красную книгу: охота на мандаринок у нас в стране запрещена. Сегодня численность вида находится под контролем, потому что этих уток достаточно просто выращивать в неволе.

И, в-третьих, это лесная утка. Она предпочитает заселять горные речки, расположенные в лесных чащах, нередко сидит на ветвях деревьев. Гнездится мандаринка тоже на деревьях — в дуплах, которые могут находиться на высоте до 20 метров, но обычно располагаются не выше 4-6 метров.

Мандаринки — моногамный вид, то есть пары они образуют на всю жизнь. Чтобы птенцы появились в один день, самка начинает насиживать кладку лишь только тогда, когда появляется последнее яйцо. Птенцы появляются на свет зрячими, покрытыми серым пухом. Спустя несколько недель, когда они немного подрастут, самка зовёт их с земли, а птенцы должны спрыгнуть вниз. Надо быть смелыми малышами, чтобы решиться на прыжок с высоты, где расположено дупло.

В Китае мандаринка стала символом верности. Изображениями этих уток украшают стол во время свадьбы, чтобы молодожены сохраняли верность друг другу всю совместную жизнь.

Тупик-носорог

Эта птица — ближайший родственник атлантического тупика. Свое название она получила за своеобразную округлую форму клюва. У тупика-носорога весной в основании клюва появляется вырост — «рог», — из-за которого этот вид называют носорогом. К осени этот вырост становится менее заметным.

Обитают тупики-носороги на островах в северной части Тихого океана, на западном побережье США от Аляски до Калифорнии, на побережьях Корейского полуострова в Азии и на нескольких островах вблизи материка. Живут они в больших колониях, насчитывающих сотни и даже тысячи особей. Гнездятся в глубоких норах, которые хорошо замаскированы в скалистых берегах. Тупики очень плохо летают. Для того, чтобы взлететь, они просто прыгают со скалы, а рулить в воздухе из-за за отсутствия хвоста им приходится лапками.

Это невероятно скрытные и тихие птицы. В колониях тупиков-носорогов нет обычного для птичьего базара шума и суеты. Днём можно долго прогуливаться вдоль берега, но так и не понять, что под ногами расположены сотни нор, где затаились эти птицы. Даже в случае тревоги они одновременно, словно по команде, выходят из норки, вытягиваются по стойке «смирно» и лишь вертят головой из стороны в сторону, стараясь обнаружить причину беспокойства.

Вечером, с заходом солнца, птицы дружно выходят из своих нор и устраиваются вместе на площадке. Кажется, будто они обсуждают и согласовывают дальнейший план действий. Затем тупики отправляются в море на поиски пищи. Птицы питаются главным образом рыбой, но не брезгуют раками и кальмарами.

Тупик-носорог в любую погоду и в сгустившейся тьме ночи безошибочно находит свою нору среди десятков или даже сотен других нор. Своё единственное яйцо парочка тупиков-носорогов тщательно бережёт. Самец и самка насиживают его по очереди примерно месяц. Молодые, ещё не умеющие летать птенцы спускаются на воду и держатся в море до наступления холодов. На зиму тупик-носорог откочевывает вплавь к югу.