Опыт реставрации эвенкийских сумок из мемориальной коллекции В.К. Арсеньева

Опубликовано впервые на сайте Приморского Музея имени В.К. Арсеньева. 

Вера Васильевна КОБКО
научный сотрудник
КГАУК «Приморский государственный
объединённый музей имени В.К. Арсеньева»

Статья посвящена исследованию и реставрации экспонатов из собрания Приморского государственного музея имени В.К. Арсеньева  — кожаных эвенкийских сумок из коллекции В.К. Арсеньева.

 

Этнографическая коллекция ПГОМ имени В.К. Арсеньева начала складываться с начала 1880-х годов, задолго до официального открытия самого музея. Россия и мир открывали для себя «терра инкогнита» — Дальний Восток, и поэтому не удивительно, что среди первых коллекций — этнографические, знакомящие с традиционной культурой более чем 20 коренных народностей от крайнего северо-востока до юго-востока Азии, в том числе коренных народов Приамурья и Приморья: эвенков, эвенов, нанайцев, удегейцев, орочей, ульчей, нивхов и др.

Кожа — древнейший материал, используемый человеком в хозяйственной деятельности. Предметы из кожи содержат важнейшую информацию о культуре и эстетических представлениях народов. По разнообразию видов кож, технологий её обработки коллекция кожаных изделий в музее одна из самых лучших. В ней представлено огромное разнообразие предметов от самых тончайших (кишечный материал морских животных, кожа змей, рыб) до самых грубых (кожа морских млекопитающих, кожи различных животных, птиц).

Основой небольшого музейного собрания по эвенкам стала коллекция, переданная в музей В.К. Арсеньевым в 1921 году. Экспедиция к горному хребту Ян-де-Янге была намечена В.К. Арсеньевым уже давно, но осуществить её он смог только в самом конце 1917 года. Маршрут экспедиции был достаточно кратким: Хабаровск — хребет Быгин-Быгинен — стойбище Кукан — река Кур — хребет Ян-де-Янге — озеро Болонь — стойбище Богдамонгли — Хабаровск. Да и по времени экспедиция заняла чуть более трёх месяцев. По итогам путешествия Владимир Клавдиевич намеревался издать книгу, о которой было заявлено публично, но события в стране 1917 года надолго отвлекли его от экспедиционных впечатлений. Собранная за время путешествия коллекция хранилась у него до 1921 года и была передана в музей Общества Изучения Амурского края (до февраля 1925 года, ныне ПГОМ им. В.К. Арсеньева) города Владивосток.

За почти 90-летний период «жизни» эвенкийской коллекции В.К. Арсеньева в музее предметы, изготовленные из кожи, утратили экспозиционный вид. Этому во многом способствовала жесточайшая эксплуатация предметов — почти постоянное экспонирование. При первой же возможности с появлением в Музее реставрационной службы в период 2005 г. по 2015 г. была проведена реставрация всех кожаных изделий из мемориальной коллекции В.К. Арсеньева. В связи с тем, что в реставрации этой коллекции участвовали специалисты с разным опытом работы, нам показалось интересным обобщить этот опыт и показать возможность применения различных методик при реставрации музейных памятников из кожи, тем более, что таких работ известно немного.

Реставрация коллекции проводилась в течение нескольких лет. В ней приняли участие Е.А. Маслова, художник-реставратор 1 категории ГОСНИИР г. Москва (2005 г., МПК 1093-2,11,16); Кобко В.В. реставратор-стажёр (2005 г., МПК 1093-10. Руководитель Маслова Е.А.); Кобко В.В., реставратор-стажёр (2014 г. МПК 1093-19. Руководитель Синицына Н.П., художник-реставратор высшей категории, заведующая реставрационной мастерской археологической кожи и текстиля ФГБУК «Всероссийский художественный научно-реставрационный центр имени академика И.Э.Грабаря» г. Москва); Кобко В.В., художник-реставратор 1 категории г. Владивосток (2014 г. МПК 1093-3,12, 13, 14, 20).

Атрибуция

Этот этап изучения музейного памятника чрезвычайно важен в научно-исследовательской работе музея. Он включает в себя определение хронологии, места создания, этнической, авторской принадлежности и другие аспекты истории бытования вещи.
Никаких особых сюрпризов и загадок на этом этапе не предвиделось: предметы были атрибутированы по времени и месту сбора, по народности, известен собиратель, время передачи в музей. Но, понимая, что в процессе этногенеза эвенков выделилось немало локальных групп, имеющих свои особенности в культуре, стоило попытаться определить, какой именно эвенкийской группе принадлежали собранные предметы.

Место расселения и сбора в этом случае было важной информацией. Собирателем при передаче в музей коллекции местом сбора был указан «Хребет Ян-де-Янге» и этническая принадлежность «тунгусы» (устаревшее название эвенков).1

Определить географические привязки хребта Янг-де-Янге удалось лишь с помощью специалистов географов Г.П. Скрыльника, зав. лабораторией ТИГ (Тихоокеанский институт географии), к.г.н., и А.Н. Махинова, зам. директора Института водных и экологических проблем ДВО РАН (город Хабаровск).

Оказалось, что устаревшее название хребта Ян-де-Янге на современных картах можно найти под именем Джаки-Унахта-Якбыяна. Он входит в систему малочисленных хребтов Нижнего Амура между озером Болонь и рекой Кур. Известно, что одна из групп левобережных приамурских эвенков расселена в районе озера Болонь. Возможно, мы остановились бы именно на этом варианте, если бы не один документ, позволивший атрибутировать коллекцию более точно по месту сбора и этнической принадлежности. Документ появился в музейном собрании значительно позже, чем сама коллекция, в 1989 году в составе архива сына В.К. Арсеньева — Владимира Владимировича. Сам документ представлял собой лист бумаги с наклеенными на него берестяными изображениями лося и дикого оленя, использовавшихся эвенками в качестве игрушек. В верхнем углу листа была надпись, сделанная рукой В.К. Арсеньева: «Рисунки тунгусов р. Урми (приток р. Тунгуски) декабрь 1917 г.».

Лист из архива В.В. Арсеньева с автографом В.К. Арсеньева

Понятно, что этот лист был привезен В.К. Арсеньевым из экспедиции 1917-1918 годов. Каким образом попал он к сыну путешественника, мы не знаем — скорее всего, просто подарен. Тем не менее, запись расставила все точки над «i». Во-первых, уточнила дату сбора — декабрь 1917 года. Во-вторых, место сбора. Это были не окрестности хребта Джаки-Унахта-Якбыяна (район между рекой Кур и озером Болонь), а побережье реки Урми. Теперь с большой долей вероятности можно было говорить, что и остальная часть коллекции собрана была там же, в одном из эвенкийских стойбищ на реке Урми.

Этот район левобережья Амура (бассейн реки Тунгуски — реки Тунгуска, Кур, Урми, Горин, и у озера Болонь)2 является одним из ареалов расселения восточно-приамурских эвенков, имеющих свои особенности в этногенезе и культуре. Из публикации А. Хисамутдинова, основывающейся на дневниках В.К. Арсеньева, известно, что в декабре 1917 года путешественник по пути к хребту Ян-де-Янге побывал в стойбище Кукан3. По сведениям Н.В. Ермоловой, небольшие эвенкийские поселки появились на притоках В.Буреи и Урми (Чекунда, Кукан) в 1910-х годах. Группы восточно-приамурских эвенков отличали себя от западно-приамурских эвенков, которых называли «оленными», а себя тэргимэт бидерил — «пешком живущими» или мэнэдерил — «сидячими». Из-за малооленности и безоленности значительная их часть в начале ХХ века жила оседло в поселках. Кочевали при необходимости и охотились пешком. Влияние на их культуру оказали якуты, нижнеамурские народы5.

Эвенкийская коллекция кожаных изделий В.К. Арсеньева невелика — всего 10 предметов. Все они являются в широком смысле слова сумками, но у каждой сумки свое назначение. И это не случайно. В жизни кочевых народов всё было подчинено постоянному движению, дороге. За многие века сложилась идеальная система действий и предметов (хозяйственная, домашняя утварь), служащих этой главной цели. Всё должно удобно, легко, быстро складываться, убираться, надежно храниться.

За годы жизни коллекции в музее с 1921 года с предметами происходили учётно-регистрационные изменения, очень важные для атрибуции предметов. Главная инвентарная книга первых послереволюционных лет, к сожалению, в музее не сохранилась. На большинстве предметов не сохранились и старые инвентарные номера. Однако, были обнаружены не менее важные документы, позволившие уточнить атрибуцию предметов:

  1. В нашем распоряжении оказались несколько полевых этикеток В. Арсеньева. Это было большой удачей: как правило, полевые этикетки в музейных собраниях сохраняются чрезвычайно редко. На небольших пожелтевших от времени бумажных листах рукой В. К. Арсеньева карандашом написаны эвенкийские названия предметов, иногда с уточнением использования предмета в быту.
  2. Следующим документом, обнаруженным нами в музейном архиве, был список — перечень всей эвенкийской коллекции Арсеньева, поступившей в Музей в 1921 году и составленный научным сотрудником музея Л.Н. Иваньевым во время инвентаризации в 1931 году. По всей видимости, он был составлен на основании не сохранившейся Главной инвентарной книги. Список содержал указание старого инвентарного номера коллекции — 2166 и, что особенно важно, краткое описание внешних признаков предмета.
  3. В 1949–1950-х годах в музеях СССР происходила инвентаризация и перешифровка предметов музейных собраний. При инвентаризации предметов в 1949–1950-х годов сотрудниками музея было зафиксировано отсутствие нескольких предметов. К сожалению, как мы поймём при сравнении всей информации, именно в это время были допущены неточности при соотнесении предметов с эвенкийскими названиями и назначением предметов.

Полевая этикетка В.К. Арсеньева,
1917 г.

Список  Л.Н. Иваньева,
1931 г.

Инвентаризация,
1949–1950 гг.

Перевод эвенкийских названий предметов по словарям

Отсутствует

2166-13 «Футляр для удочки «Чепгыч» 
(«Ченгыч?»)
«Футляр сделан из кожи оленя и украшен нашитыми квадратиками из меха жёлтого и коричневого цветов. Сбоку прикреплена тесёмка для ношения и к тесемке мешочек из кожи с рыболовными снастями.»

МПК 1093-16
«Аук Тэнкын»

Слово в транскрипции «Чепгыч» («Ченгыч?»)    в словарях не найдено

Отсутствует

2166-27
«Мешочек из оленьей кожи.
Украшен цветным ситцем (зелено-серого и оранжевого).»

МПК 1093-14 Кисет

 

Отсутствует

2166-30 «Тоже, прошит полоской красной кожи.»

МПК 1093-13 Кисет

 

«Аукъ Тэпкынъ»

2166-31
«Аук Тэпкын»
«Сумочка из оленьего меха, украшенная оленьим мехом в виде квадратиков и полосок красной кожи.»

МПК 1093- 2
«Ункан Тенкын»
Мешок для ложек

«Аук» — слово с такой транскрипцией в словарях не найдено

Словарь Г.М. Василевич: «аву-ми» — вытереть (с.15); «ау-ми» — вытереться (с.41): «ауптын» — стружки тальника (с 41); «авуптын» — полотенце, «авуптын» — стружки для вытирания посуды (Урм.) (с.41)

Словарь Г.М. Василевич: «Тэпкэ»,«Тэпкэн» — чехол, футляр, мешок, кисет (с.423)

«Аус(ш)а(э)»

2166-32 Аус(ш)а(э)» «Сумка с крышкой из оленьего меха, украшенная цветной кожей  и кусочками белого меха (ромбы).»

МПК 1093-19
Сумка меховая

Словарь Г.М. Василевич: «ауша» — рукодельная коробка (с. 41), «авса»(Урм) — женская мягкая сумочка (с.14)

«Аиссо»(?)

2166-33 «Аиссо»
«Тоже.
Сумка с крышкой, украшенная квадратиками меха и красной материей.»

МПК 1093-3
Сумка из кожи лахтака

 Слово в такой транскрипции в словарях не обнаружено

Словарь Г.М. Василевич: «ай-ми» — исправить, починить (Урм); спасти, выручить, помочь, вылечить (с.20)

«апса» — охотничья сумка (с.33)

«Аукъ  для  …» (неразборчиво) «Тальниковыя стружки, употребляемыя вместо полотенец»

2166-34 «Аук» «Для сохранения тальниковых стружек, употребляемых вместо полотенец. Мех оленя и цветная кожа.»  

Не обнаружен при  инвентаризации 1949–1950 гг.

 

«Аукъ Тэпкынъ» «Стружки, заменяющия полотенце»

2166-35 «Аук» «Тоже. Для вышеозначенной цели. Мех оленя.»

Не обнаружен при  инвентаризации 1949-1950 гг.

 

«Унканъ Тэпкынъ»
«Мешочекъ для ложек»

2166-36 «Ункан Тепкын» «Мешочек из оленьего меха для хранения ложек.»

МПК 1093-10.«Аук»
Сумочка

Словарь Г.М. Василевич: «унгкан» (Урм) — ложка (с.446)

Словарь А.Н. Мыреевой: «унгкан» (Урм.) — деревянная ложка (с.679)

«(Х)илтыкъ»
«Сумочка для хранения кремня и трута»

2166-37 «Хилтык» «Сумочка для кремня и трута, мех оленя.»

МПК 1093-11 «Аук»
Сумочка

Словарь Б.В. Болдырева: «силтык»-сумка для курительных принадлежностей (с.432)

Словарь Г.М. Василевич: «хилты»(Урм.) — гнилушки, трут; «хилтык» — мешок для кремня и трута (с. 478)

«Хэлыкъ»
«Мешокъ для провизии»

2166-39 «Хэлык» «Мешок для провизии, из оленя.»

МПК 1093-20 Сумка меховая

Словарь Г.М. Василевич:
«хэлэкэ»-избыток, излишек, остаток, запас (т.е. можно перевести как «мешок для хранения запасов,   провизии  в том числе») (с.506)

 

При сравнении всей информации расхождений между записями В.К. Арсеньева и Л.Н. Иваньева не обнаружено. И этот вариант стал эталонным при дальнейшей работе.

 

Полевая этикетка.Экспедиция В.К. Арсеньева 1917–1918-гг. 

Немалую помощь в атрибуции оказали эвенкийско-русские, русско-эвенкийские словари6. По всей видимости, эвенкийские названия предметов записывались В.К. Арсеньевым на слух, и неточное воспроизведение транскрипции вполне допустимо. Но справедливости ради следует отметить, что транскрипция нескольких слов зафиксирована Арсеньевым с вариантами произношения. Так, слова «Ауса» записано им как «аус(ш) а (э)», «хилтык» как «(х)илтык». Тем не менее, сложности с переводом нескольких слов в транскрипции собирателя остались.

Сумка (ст. 2166-31, МПК 1093-2)

Собиратель и вслед за ним Иваньев называют сумку «Аук Тэпкын» без уточнения назначения сумки. В 1949 году этот же предмет при перешифровке уже ошибочно назван «Ункан Тэпкын».

Обращение к словарям и переводы словосочетания «Аук Тэпкын», на наш взгляд, прояснили назначение предметов. Слова с транскрипцией «Тэпкын» в словарях мы не нашли. В словаре А.Н. Мыреевой есть слово «Тэпку» — с пометой (Урмийский диалект) и переводом «чехол, футляр» (С. 651); в словаре Г.М. Василевич «Тэпкэ» — «чехол, футляр, мешок, кисет» (С.423). Название «Аук Тэпкын» и просто «Аук» встречается в полевых этикетках В.К. Арсеньева ещё дважды с уточнением названия: «стружки, заменяющие полотенце». Понятно, что перевод, по всей видимости, относился к слову «Аук». Но слова с такой транскрипцией в эвенкийско-русских словарях не было найдено. В словаре Г.М. Василевич были найдены похожие по транскрипции и по написанию слова: «аву-ми», где — «ми» — глагольный суффикс, — «вытереть» (С.15); «ау-ми» — «вытереться» (С.41): «ауптын» — «стружки тальника» (С.41); «авуптын» — «полотенце», (Урм.) «авуптын» — «стружки для вытирания посуды» (С.41). При сравнении становилось понятно, что основной корень слова «ау», «аву» — использован при образовании слов «ау-ми» и «ауптын» — «вытирать» и «стружки для вытирания посуды, полотенце».

На основании вышеизложенного можно с большой уверенностью перевести словосочетание как «сумка для хранения тальниковых стружек». Подтверждает правильность перевода и тот факт, что словосочетание «Аук Тэпкын» и просто «Аук» встречаются у В.К. Арсеньева только в этикетках, относящихся к сумкам для стружек (см. таблицу), утраченных в период 1931–1949 годов. В связи с этим сравнить внешний вид сумок с аналогичными не представлялось возможным.

Сумка (2166-33, МПК 1093-3)

В этикетке эвенкийское название предмета записано как «аиссо» или, как вариант, «апссо». Слова с такой транскрипцией в словарях мы не нашли. В словаре Г.М. Василевич: «ай-ми» (Урм.) — «исправлять, починить» (С.20). В этом случае можно было бы определить предмет как сумку для хранения женских принадлежностей для рукоделия и шитья, в том числе починки одежды. Если предположить, что слово записано как «апссо», то наиболее близкое по транскрипции — слово «апса» — охотничья сумка (С.33). В словаре Г.М. Василевич есть рисунок сумки с крышкой–клапаном, по форме похожей на нашу сумку.

Футляр для удочки «Чепгыч»

Слова в такой транскрипции также не найдено в словарях. Возможно, слово записано как «Ченгыч», но и в этом случае мы не нашли слов с похожим корнем, за исключением «чэнэ» (С. 534) — в словаре Г.М. Василевич, переводящегося как «конопля». Возможно, в этимологии слова и лежало значение материала, из которого, действительно, изготовлена леса удочки.

Реставрация

Проблемы, с которыми реставратор сталкивается при работе с этнографическими кожами, связаны с особенностями самого материала и способами их обработки, выделки, традиционными для того или иного народа. В коллекции сумок, собранных В.К. Арсеньевым у восточно-приамурских эвенков, использованы, пожалуй, все виды материалов, используемых этим народом: кожа оленя окрашенная и неокрашенная, камус (полоса шкуры с мехом, снятая с ног оленя), лобовина (шкура с головы оленя), ровдуга (особый вид замши), а также нитки из сухожилий.

Большинство сумок, поступивших на реставрацию, изготовлено из камуса. Этот материал традиционно широко использовался эвенкийскими мастерицами при орнаментации изделий (мозаичная техника). Камус, как более износоустойчивый материал, шел на изготовление обуви, сумок. Способ выделки камусов включает в себя растяжку на специальных распялках–палочках или досках, чтобы высохшая мездра сохраняла первоначальную форму камуса. После просушки и удаления мездры специальными инструментами камус увлажняют рыбным бульоном (сваренными рыбьими внутренностями, подкисшей печенью) и оставляют на время, чтоб шкура пропиталась и умягчилась. Во время этого процесса происходит не только смягчение кожи, но и дубление, ведь при окислении жировых веществ происходит выработка на коже кислоты, которая приостанавливает процесс гниения, деструкции кожи. Затем обрабатывают кожемялками, подсушивают и снова разминают руками и инструментами.

Передняя и задняя стенки одной из сумок коллекции В.К. Арсеньева (МПК 1093-19) изготовлены из двух шкур лобовины оленя (мех светло-коричневого цвета). В отверстия глазниц и рогов одной из сторон сумки вшиты фрагменты кожи с мехом светлого меха (техника мозаики), в отверстия глазниц другой стороны сумки вшиты круглые по форме фрагменты меха, а в отверстия от рогов вшит кант — полоска из окрашенной в красный цвет кожи.

Ровдужный материал также много использован при изготовлении сумок из музейной коллекции: кисеты (МПК 1093-12,13,14), а также фрагменты сумок, тесемки, ремешки. Ровдуга (замша) в эвенкийском хозяйстве представляла собой универсальный материал. Она шла и на одежду, и на изготовление многих вещей, необходимых в походной жизни. Первым этапом изготовления ровдуги было тщательное удаление волос со шкуры. Простейшим способом было снятие шерсти с сырой шкуры специальным ножом, но таким образом снималась видимая часть волос. Корни остевых волос находятся в коже на разной глубине, поэтому при необходимости удаления волос полностью с луковицей, кожу заранее готовили, искусственно вызывая процесс гниения ворса: сырую шкуру заворачивали и клали в теплое место, затем скребками снимали шерсть. Высушенную шкуру, внутреннюю её часть, выскабливали, освобождая от жил и пленок, намазывали оленьим пометом и снова обрабатывали до мягкости. Отбеливали дополнительно в течение долгого времени на воздухе и солнце. Распространено было дымление ровдуги: обрабатывали шкуры дымом от тлеющих гнилушек и углей. Ровдуга и кожи в результате окрашивались и становились влагонепроницаемыми. Для окрашивания шкур, ровдуги используется толченая ольховая кора, которую предварительно кипятят до приобретения отваром красного цвета. Шкуру вымачивают в отваре — кипятке и снова обрабатывают с помощью скребков7.

Основным материалом для сшивания одежды, хозяйственно-бытовых предметов были нитки из сухожилий оленя, лося. Такие полупрозрачные нитки не выделяются по цвету при шитье, но главное, они очень органично соединяются с самим мехом, кожей, имеют высокую износостойкость (не перетирали, не врезались в кожу, будь то кожа камусов или тонкая рыбья кожа) и прекрасно выдерживали низкие зимние температуры.

Все предметы, за исключением сумки для хранения провизии (МПК 1093-20), орнаментированы. В декорировании предметов использованы элементы древнейшего геометрического орнамента, основу которого составляют простейшие прямые линии-полосы, канты, квадраты, ромбы, круги, овалы. В украшении почти каждого предмета нашей коллекции эвенкийскими мастерицами использованы фигуры квадрата, ромба, треугольника. Как у земледельческих, так и у скотоводческих народов мотив ромба ассоциируется с древнейших времён с женским началом, символом плодородия. Знаки ромба, треугольника соответствует архаическим понятиям «прародитель», вместилище жизненной силы, жизненный центр и потомок8. Ровдужные предметы (в нашей коллекции это кисеты (МПК 1093-12,13,14) украшены аппликацией из тканей различного цвета, материалом все еще достаточно дорогим и труднодоступным для начала ХХ века. Один из кисетов украшен вышивкой четырехлистника х/б нитками, тамбурным швом. Растительные мотивы — относительно поздний вид орнаментации. Цветовая гамма изделий очень сдержанная. В нашей коллекции при орнаментации сумок использованы только две краски — красная и чёрная. По мнению исследователей, это является характерной особенностью дальневосточных эвенков9.

Состояние сохранности

Кожа и особенно меховые изделия поступают в музей, как правило, с определенной степенью изношенности. При длительном хранении в музеях они особенно подвержены неблагоприятным воздействиям колебаний света, относительной влажности, температуры, а также воздействиям насекомых (моль, жуки-кожееды). Сохранность музейных экспонатов в большой степени зависит также и от того, насколько правильно была выделана кожа.

Для принятия дальнейших решений по реставрационным мероприятиям необходимо было реально оценить состояние сохранности предметов, поступивших на реставрацию. Мы назовём лишь типичные для всех реставрируемых сумок виды повреждений.

  1. Загрязнение. Мех на изделиях сохранился лишь фрагментарно, поэтому определить изначальный цвет меха весьма проблематично. Уже при первом беглом осмотре предметов было ясно, что в большей степени в этом повинны сильное первоначальное загрязнение предметов и моль, оставившая на предметах следы жизнедеятельности. Предметы не подвергались очистке ранее: внутри сумок была обнаружена земля, песок, отслоившиеся части кожи, остатки растений, листьев. Тем самым для жизнедеятельности моли были созданы самые благоприятные условия. Сохранившиеся фрагменты меха на сумках изобиловали следами жизнедеятельности моли. От декоративной полосы красной х/б ткани на сумке (МПК 1093-3) образовались пятна залинялости насыщенного розового цвета.
  2. Пересушенность кожи, пожалуй, стала еще одним из главных факторов разрушения целостности предметов. Кожа камусов имеет довольно плотную структуру и при нарушении выделки, при нарушении режима хранения имеет склонность к быстрому пересыханию, трещинам и ломкости. Состояние сохранившихся фрагментов меха усугубилось потерей влаги, волосы выпадали и ломались даже при небольшом физическом воздействии . Предметы совершенно потеряли первоначальную форму, приобретя устойчивые заломы, трещины и разрывы. Несмотря на пересушенность экспонатов, в том числе сухожильных нитей, разрывов по швам изделий обнаружено немного.
  3. Немаловажным фактором, повлиявшим на сохранность предметов был нарушение процесса выделки кожи или использование при шитье низкосортных шкур (шкуры животных, убитых во время линьки). Эти особенности кож выявились только в процессе реставрации. Так, наиболее грубой выделкой и некачественным сырьём отличалась сумка для хранения провизии: наблюдалось отслоение части мездры, сухожилий (МПК 1093-20).

Реставрационный процесс

Приступая к работе мы руководствовались методиками, опытом реставраторов ГОСНИИР, ВХНРЦ им. Э. Грабаря.

Лабораторные исследования расширяют информацию о материалах, из которых изготовлен музейный предмет и позволяют определиться с выбором наиболее безопасных и оптимальных методов реставрации. По причине недоступности проведения сложных лабораторных исследований нами были проведены возможные и обязательные для начала работы лабораторные исследования: проверка тканей на текучесть, пробы по очистке загрязнений на коже, пробы пластификации и закрепления меха, пробы адгезивности клеев.

Очистка предметов. Поступившие на реставрацию предметы (особенно из меха) как было уже сказано, были чрезвычайно загрязнены. Особенно внутренняя их часть (остатки земли, пыли, растений), мех содержал продукты жизнедеятельности моли. Первичная очистка предметов лицевой стороны заключалась в проведении рекомендуемых мероприятий по очистке с использованием пылесоса с перекрытой тканью или марлей насадкой на нижнем уровне всасывания, а также пинцетом и мягкими обрезанными флейцами.

Особого внимания потребовала сумка МПК 1093-19. Кожа сумки была пересушена настолько, что ставила под вопрос даже простые реставрационные мероприятия. По рекомендации Н.П. Синицыной, имеющей за плечами большой опыт работы с археологической кожей, кожу сумки решено было до принятия остальных решений пластифицировать методом отдаленного увлажнения: сумка помещена в закрытую коробку с сосудом с водой, имеющим широкое горло для большей площади испарения. Благодаря этому по прошествии 8 дней кожа «ожила», увлажнилась до такого состояния, что была готова к дальнейшим операциям.

Крышка-клапан этой же сумки была, пожалуй, единственной в коллекции В. Арсеньева, на которой сохранился мех. Поэтому во избежание дополнительных травм для меха и для его стабилизации решено было обработать мех 10% водно-спиртовым раствором ПЭГ-400. Этот метод использовался Н.П. Синицыной и её учениками уже не раз. Лицевая поверхность крышки-клапана сумки была обработана раствором из мелкодисперного пульверизатора. Обработка меха была произведена 2 раза в течение недели. Благодаря этому мех стабилизировался, и можно было произвести его осторожную очистку механическим способом с помощью пинцета, флейца и сухих тампонов. При заключительном этапе реставрации мех крышки был обработан тем же раствором еще 2 раза.

Из химических средств, использовавшихся для очистки кожи сумок были применены разные средства, сочетающие в себе очищающие и увлажняющие кожу свойства: спирто-водо-глицериновый раствор (1:1:1); водный раствор неанола («смачиватель АФ-10 с pH 6-8. ПАВ. Разработчик — Центральный научно-исследовательский институт кожевенно-обувной промышленности ЦНИИКП г. Москва) 1:4 (неанол : вода 30 С).При очистке окрашенных поверхностей сумки (МПК 1093-19) также было использовано седельное мыло BrecknellTurner®saddle&leathersoap (пр-во Великоборитания). Мыло хорошо смягчило кожу и не поменяло цвет окрашенных поверхностей.

Розовые пятна от красной ткани на крышке сумки (МПК 1093-3), мешающие восприятию внешнего вида сумки, были значительно ослаблены во время очистки поверхности сумки водным раствором неанола и дополнительно осветлены спиртовым раствором 3% аммиака. Пятно полностью удалить не удалось, поэтому на заключительном этапе работы пятно было дополнительно затонировано с помощью цветных акварельных карандашей KOX-I-NOR (пр-во Чехия). Внутренняя сторона сумок очищалась с помощью тех же химических средств и наждачной бумаги средней зернистости.

Илл. 4. Фрагмент сумки МПК 1093-3 с пятном до реставрации   до

Фрагмент сумки МПК 1093-3 с пятном до реставрации

 

Илл. 4. Фрагмент сумки МПК 1093-3 с пятном после очистки и тонировки  DSCF7615Фрагмент сумки МПК 1093-3 с пятном после очистки и тонировки

Пластификации (придание коже эластичности) были подвергнуты все кожаные сумки, за исключением ровдужных кисетов, которые сохранили пластические свойства. С этой целью были использованы различные химические составы. Так, для пластификации сумки для ложек (МПК 1093-10) как жирующая эмульсия был использован электролитный жир, для сумок (1093-3, 20) — Креполь-МК (Разработчик: лаборатория технологии нового ассортимента кож ЦНИИКП г. Москва), разведенный водой в 60С 1:2., наносившиеся на чуть влажные предметы с бахтармяной стороны. В случае реставрации сумки (МПК 1093-19) под руководством Н.П. Синицыной была применена хорошо зарекомендовавшая себя методика обработки кожи 5% водно-спиртовым раствором ПЭГ-400. Предмет обрабатывался из мелкодисперсного пульверизатора. Формовка предметов после обработки химическими средствами производилась помощью полиэтиленовых мешков с мелкодисперсным песком.

Восстановление утрат при реставрации заключалось в основном устранении разрывов, восстановлении утраченных фрагментов кожи. Для восстановления утрат в качестве дублировочного материала для разных предметов в зависимости от материала и состояния кожи была выбрана кожа КРС, ровдуга, рыбья кожа. В связи с тем, что крупные утраты, имеющиеся на боковых частях сумки (МПК1093-3) имели очень тонкую кожу, для восполнения утрат в качестве дублировочного материала была выбрана имеющаяся в мастерской кожа рыбы (лососевые породы — кета, голец). Кожа шерфовалась до нужной толщины наждачной бумагой средней зернистости, края спущены с помощью скальпеля на мраморной плите.

SONY DSC

Процесс восполнения утрат на внутренней стороне крышки сумки МПК 1093-19

VLUU L100, M100  / Samsung L100, M100

Процесс шерфовки кожи рыбы

SONY DSC

Подведение заплаты. Процесс реставрации

SONY DSC

Процесс шерфовки кожи

Из отшерфованной кожи по форме и размеру утрат были выкроены заплаты. Заплаты подводились с внутренней стороны сумки к утратам с помощью пинцета, перекрывая утрату на 0,1 мм. Края утрат притирались к заплате с помощью косточки. Для склеивания, опять же в зависимости от структуры кожи и её состояния, использовались разные клеи: Ласко Akrylkleber 360HV, термопластичный акриловый клей А-45К, кроликовый мездровый клей La Doratura (пр-во Италия). Разрывы сводились также путем подведения под разрыв фрагментов отшерфованной дублировочной кожи. Каждый очередной участок сумок помещался под груз и выдерживался при Т 20-22oС в течение суток.

Разрывы старых швов производились с помощью иглы и тонированной шелковой или льняной нити по старым отверстиям. Центральная часть сумки (МПК 1093-10) состояла из сшитых между собой квадратных меховых фрагментов (мозаика). Со временем мех был утрачен, швы между фрагментами ослабли, и довольно тяжелая мозаичная часть заваливалась внутрь. Решено было дополнительно под эти части сумки подвести окрашенный в основной цвет подлинника искусственными красителями (производство АО «Колорос» г. Москва) реставрационный газ, проклеить клеем Ласко Akrylkleber 360HV с последующим его укреплением иглой и нитью из тонированного газа, сложенной вдвое, по швам оригинала, цепляя ниткой за сухожильные нитки.

Тонировка. Дублировочная кожа для заплат с внешней стороны почти никогда не тонировалась: кожа подлинника имела множество мелких потёртостей, и натуральный цвет неокрашенной кожи заплат хорошо вписывался в пеструю цветовую гамму сумки. А вот более светлые заплаты на внутренней стороне крышки по тону выбивались из общего фона крышки и мешали общему её восприятию. Решено было их затонировать с помощью акварельных красок (производство ОАО «Гамма» Россия г. Москва), а также водного раствора красящего пигмента для кожи серо-коричневого цвета. Оставшиеся следы залинялостей розового цвета на лицевой поверхности сумки, как уже было сказано, были затонированы с помощью цветных акварельных карандашей (KOX-I-NOR производства Чехия).

Крышка сумки МПК 1093 3 в процессе реставрации. Восполнение утрат до тонировки

 

Крышка сумки МПК 1093 3 после тонировки

В результате проведённых реставрационных мероприятий мемориальным экспонатам возвращен экспозиционный вид. Удалось стабилизировать состояние предметов и приостановить процесс их дальнейшего разрушения. Говорить о том, какая методика была более оправдана, пока рано: со времени реставрации прошло немного времени (от 10 лет до 1 года). Но справедливости ради нужно отметить, что пока все отреставрированные экспонаты «чувствуют» себя хорошо.

Сумка для хранения тальниковых стружек до реставрации Сумка для хранения тальниковых стружек после реставрации Сумка для хранения принадлежностей женского рукоделия до реставрации Сумка для хранения принадлежностей женского рукоделия после реставрации Сумка для хранения ложек до реставрации Сумка для хранения ложек до реставрации Сумочка для хранения кремня и трута до реставрации Сумочка для хранения кремня и трута после реставрации Кисет до реставрации Кисет после реставрации Кисет до реставрации Кисет после реставрации Футляр для удочки до реставрации Футляр для удочки после реставрации Сумка для хранения принадлежностей женского рукоделия до реставрации Сумка для хранения принадлежностей женского рукоделия после реставрации Сумка для хранения провизии до реставрации Сумка для хранения провизии после реставрации Кисет до реставрации Кисет после реставрации
 

1 Происхождение амурских эвенков связано с районами Прибайкалья и Забайкалья, откуда они, вероятно, в начале второго тысячелетия до н.э. расселились в Приамурье. Эвенкийские племена, гонимые более сильными тюрко-монгольскими племенами в XI-XIII вв., а также маньчжурскими завоевателями в XVI-XVII вв., покидали свои древние насиженные места и, двигаясь на восток, оказались в Приамурье: они вышли к рекам Зея, Бурея, Кур, Урми , Амгунь, Горин, к озерам Эворон и Чукчагирское. Часть из них в низовьях Амура перебралась на его правый берег, кочевала между правым берегом Амура, Амурским лиманом и Татарским проливом. Они установили тесный контакт с амурскими аборигенами – с нанайцами, ульчами, нивхами. Оказавшись на Дальнем Востоке, эвенки в большинстве своем сохранили национальные черты, образовав специфические восточные диалекты эвенкийского языка: верхнеалдано-зейский, учурско-зейский, селемджино-бурейско-урмийский и чумиканский.

2 Ермолова Н.В. Эвенки Приамурья и Сахалина. Формирование и культурно-исторические связи XVII-начало ХХ вв.. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Л, 1984 г. С.125-127.

3 Хисамутдинов А.А. « В горную страну Ян-де Янге».

4 Ермолова Н.В. Там же С. 125; Василевич Г.М. «По колхозам Джугдырских эвенков», //Известия всесоюзного географического общества т. 82, 1950 г. С.163-173.

5 Ермолова Н.В. Там же. С. 127-128.

6 Болдырев Б.В. Русско-эвенкийский словарь Новосибирск, Наука, 1994 г. ; Василевич Г.М. Эвенкийско-русский словарь. М, 1958 г.; Мыреева А.Н. Эвенкийско-русский словарь. Новосибирск. Наука. 2004 г. 

7 История и культура дальневосточных эвенков. Историко-этнографические очерки. СПб Наука 2010. С. 267

8 Калинина И.В. Автореферат диссертации.  Историческая семантика в культурологи.

9 История и культура дальневосточных эвенков…  С.263.